Авантюрист: Новичок-одиночка  - Константин Храбрых

Девушка вспыхнула и атаковала, используя всю свою силу и скорость в едином броске…

Кай крутанулся вокруг своей оси, пропуская и клинок, и девушку мимо себя, одновременно нанося один-единственный удар.

– Стоп! Уже что-то!

Мастер Грин подскочил к лежащей на траве девушке с широко раскрытыми от удивления и непонимания глазами. Дома ее никто не мог ни остановить, ни противостоять ее лучшей атаке. Этот мир действительно впечатлял.

– Кай, на стойки. Еще десять подходов.

– Да, мастер. – Юноша крутанулся на носках и в два прыжка оказался на одном из вкопанных столбов вверх ногами, упираясь руками.

– Сил у вас, юная леди, достаточно, чтобы одним ударом перерубить пополам хребет камнехвоста из сорокового лабиринта, вот только с координацией придется поработать, впрочем, как и с техникой. Каким оружием привычнее управляться?

– Широкопером и полуторником. Также владею пращой, луком, арбалетом и охотничьим ножом.

– Тогда начнем с ножа, отличный спарринг-партнер для Кая. Он орудует только ножом и арбалетами. Приступите послезавтра, сегодня я этого прохиндея доведу до потери пульса за сачкование во время тренировки!

Фрейя отвесила полупоклон в благодарность.

– Спасибо, мастер.

Девушки покинули двор.

Когда они отошли на несколько кварталов от дома мастера Грина, Фрейя резко дернула кисть, выправляя ее, после чего задумчиво спросила, глядя на дорогу:

– Кто-нибудь знает, у ученика мастера, Кая, есть хранительница домашнего очага?

Тесс с Исаной едва не запнулись от этих слов.

– Пока права на него высказывала только Эрнет, а что?

– Да так, ничего особенного, просто весьма интересный воин.

Девушки только растерянно переглянулись, призванная героиня иногда ставила всех в тупик своими речами и странными привычками.

Спать так же приятно, как и есть, но только бесплатно. И уж особенно после того как целый день меня избивали деревянным шестом и заставляли скакать как горный козел…

– И долго ты собираешься дрыхнуть?! – Хриплый голос Норда и мертвого на ноги поднимет. – Просыпайся, завтрак стынет!

Быстро размявшись и умывшись, я спустился вниз в кузню. Норд уже сидел за широким столом и наворачивал мясную похлебку. Быстро наложив себе полную тарелку ароматной каши с мясом и налив в чашу мясную похлебку, я присел за стол.

– Чем порадуешь.

– Кислотой если только…

– Не понял? – Норд непонимающе помотал головой.

– Я говорю про травление порошков в кислоте, перед переплавкой. Если получится изменение сплава в лучшую сторону, то можно будет попробовать добавить еще щелочь.

– Металл хрупким получится. Уже пробовал щелочь. Ладно, что с гравировкой?

Я пожал плечами, задумчиво ковыряясь в тарелке ложкой.

– Двойная гравировка упирается в стыковочные узлы, там настолько сложные переходы, что постоянно ломаю рисунок, и в итоге тройная гравировка не выходит. Такое чувство, что в чертеже, купленном на аукционе, есть намеренная ложная руна, полностью ломающая тот или иной стык, в итоге, когда я наношу очередной канал, рисунок ломается. Уже сорок пластинок брака.

Я зевнул, налив в бронзовый стакан ягодного морса.

– А хорошие ягоды тогда купил…

Сонно зевнув, я стал налегать на кашу, пока она не остыла.

– Полегче, а то подавишься. Тащи тебя потом к лекарям.

Закончив есть, я взял с собой коробку с металлической стружкой и опилками и поднялся наверх. Поставив короб на стол, принялся поджигать спиртовки. Сегодня опробую кислоту и травление.

Достав зеленые горошины со второго лабиринта, я засыпал десять штук в кислоту вместе с металлическими опилками и поставил колбу на решетку над горящей спиртовкой, после чего бросил в колбу пару кусочков янтарной смолы эбенового дерева и с трудом выдавил из просмоленного кулька пару густых капель сандаловой смолы.

Стоило мне отойти, как полыхнуло ослепительной вспышкой и все вокруг обсыпало стеклянным крошевом. По щеке потекла кровь. Похоже, задело осколком.

Схватив ведро с водой, я залил полыхавший стол, после чего посмотрел на часть крепежа с решеткой, на котором была закреплена колба, они оплавились, а все ее содержимое растеклось по столу, быстро застывая и шипя. Взяв пинцет, я аккуратно снял со стола янтарную блямбу и, не удержавшись, заорал от радости.

Встревоженный Норд прибежал с молотом наперевес, видимо считая, что меня тут убивают. Я без слов сунул ему в руки еще не остывшую янтарную блямбу.

Гном выронил молот…

Его вопль, наверное, слышали у самой великой пирамиды, если учесть, что мы на самой окраине ремесленного сектора грани. После того как он отпрыгал ушибленную ногу, он принялся меня душить. Само собой, объятьями.

Повторяли эксперимент, заливая состав и засыпая все остальное в металлическую чашу для плавки металлов. На чаше была двойная гравировка сохранения формы, так что разорвать не должно. Гном крепко держал клещи, пока я раздувал мехи.

– Да что ты все дергаешься? Плавно качай, половина сил напрасно уходит! Все, заканчивай!

Гном осторожно вынул чашу с расплавленной массой из плавильной печи и влил в пустую болванку для отлива слитков металла.

С шипением болванка опустилась в бочку с водой. Три, пять, десять секунд…

Гном ловко вынул болванку и хлопнул ей по наковальне, разбивая на половинки.

Перед нами лежал янтарно-дымчатый слиток металлического сплава.

– Чтоб меня молотом отца-основателя! – выругался от души Норд, дрожащими руками беря слиток. – Мальчик, тот день, когда ты попался в руки страже, и тот день, когда я отметелил тех недоносков, – это точно воля богов за все мои страдания! Ты хоть понимаешь, что это значит?

– Что кое-кому надо выковать себе губозакатывающую хитрую машинку, а мне продолжить экспериментировать. Я седалищным нервом чую, что этот сплав далеко не последнее, что может получиться!

После моих слов гном смотрел на меня как на призрака. Пришлось пригнуться, пропуская над головой тяжелую деревянную киянку.

Через неделю опытов мы смогли сделать еще один сплав. Темно-синий, прозрачный, словно цветное стекло или сапфир. Сплав был не настолько крепок, как аламаст, но его проводимость магической энергии была выше, чем у других сплавов. И еще. Этот сплав дольше всех держал резонанс. По моей просьбе гном изготовил из него мне точные инструменты, после чего я смог с помощью резонанса нанести гравировку на аламастовый нож, который мне на радостях выковал Норд. Лезвие по идее должно было выдерживать более тысячи резонансных ударов. Я же при всем желании за час мог выдать не более десяти-двенадцати раз, после чего мой внутренний магический резерв становился пустым.